У зв’язку із подіями в Енергодарі навкруг Запорізької атомної електростанції Харків Times вважає за доцільне опублікувати коментар фізика-ядерщика Андрія Брацюка, який він надав виданню «Дзеркало тижня». Дякуємо, колеги, за вашу працю!
Защита станции и организация технологического процесса не позволяют с легкостью организовать диверсию.
Российские оккупанты в ночь на 4 марта обстреляли территорию Запорожской АЭС, загорелся учебно-тренировочный центр. К утру пожар потушили, энергоблоки не пострадали.
«Для меня как для атомщика безопасность наших текущих АЭС очевидна. Но люди спрашивают, так что будем писать, – отмечает в Facebook выпускник Киевского политехнического института, физик Андрей Брацюк. – Это базовые знания по физике и структуре АЭС, это не слив информации врагу – не волнуйтесь».
Вокруг АЭС существует система эшелонов защиты: бетонные заборы высотой пять метров, колючая проволока, ворота и контрольный пункт пропуска, обшитый сталью. Территория станции тщательно охраняется, рядом всегда есть военная база и система ПРО.
«Пробиться через это ракете или самолету будет очень сложно. Ну вот просто очень. Цель компактная – вся территория километр на километр, прикрыть ее достаточно легко», – пишет Брацюк.
На работающих украинских АЭС используются водо-водяные реакторы – 14 реакторов ВВЭР-1000 и 2 реактора ВВЭР-440. Они более безопасные, чем использовавшиеся на ЧАЭС канальные реакторы РБМК.
«По технологии это самые безопасные серийные реакторы в мире. Они двухконтурные. Это значит, что вода, контактирующая с радиоактивными элементами, остается в большом таком бункере – гермооболочке. И не выходит за его пределы. Это вода первого контура. Воду которую пускают на турбины нагревают там же в больших бочках – парогенераторах. Это вода второго контура. С водой первого они обмениваются теплом, но никогда не смешиваются», – объясняет он.
На Чернобыльской АЭС использовались одноконтурные канальные реакторы без гермооболочки и корпуса реактора.
Гермооболочка – это бетонный куб 50-60 метров. С толщиной бетона около одного метра. В него плотно набиты устройства первого контура. И в самом центре находится реактор – бочка шириной 4,5 м, и высотой активной зоны шесть метров. Толщина бочки – 200 мм самой лучшей стали.
«Это очень компактное устройство и высоким уровнем защищенности. Вокруг реактора много других устройств, что его прикрывают», – добавляет атомщик.
Вода первого контура всегда остается внутри гермооболочки. На крайний случай созданы системы залива всей гермооболочки холодной водой для охлаждения реактора. Рядом есть турбинный зал – в нем низкотемпературная турбина. В ней вода второго, не радиоактивного контура.
Низкое обогащение топлива, система защиты, двойная система управления мощностью (через управляющие стержни и через раствор борной кислоты, впрыскиваемой в воду первого контура) не позволяют « с легкостью» взорвать реактор.
При любых нештатных ситуациях происходит отключение автоматикой реактора, включить его можно через неделю только. Автоматика не позволит сделать это раньше.
«Да, в списки внештатных ситуаций входит так же повреждение ЛЭП от станции к потребителю. Из-за этого реактор могут выключить. Это нормально и пугаться этого не стоит. Постоит, и снова включим», – пишет Брацюк.
Тепловая инерция реактора также значительно ниже, чем у чернобыльского – он остынет гораздо быстрее. В качестве замедлителя в ВВЭР используется вода, а не графитовые блоки – реакция останавливается наглухо при любой угрозе, а тем более пробитии реактора.
«Отдельно выделю, что сделать из реактора атомную бомбу невозможно. Ну, никак. Вообще никак – даже теоретически. И даже если ну очень-очень постараться – отключить насосы и стараться повторить «Фукусиму», то максимум, который можно получить через неделю такой возни – это расплавление ядерного топлива и вытекание его в специальный поддон под реактором. Все. Это хорошая и очень надежная технология», – пояснил он.
Что касается артиллерийских ударов, то нанести ими серьезный урон АЭС также будет крайне сложно. Чтобы разбить гермооболочку, по ней нужно долго бить прямой наводкой. А потом еще пробиваться через стальные устройства первого контура. Случайные выстрелы и попадания гермооболочка даже не заметит. Аналогично с бомбардировкой и другими типами урона.
Могут попасть по турбинному залу и остановить турбину, но там нет радиоактивности. Просто остановится блок и все, пишет атомщик. Турбина, к тому же, низкотемпературна – разлет деталей будет незначителен.
Могут попасть по градирне, но она используется для увеличения тяги охлаждения воды, исходящей из конденсатора, и в основном технологическом процессе не особо задействована. Работа АЭС с поврежденной градирней возможна: можно брать воду из ближайшего источника и не пускать ее в замкнутый цикл, а сбрасывать обратно, она не становится радиоактивной.
Что касается хранилищ ядерного топлива, то они также хорошо защищены.
«Суммируя – даже если орки окончательно сойдут с ума и будут стараться нас запугать тем что долбанут по станции. Они просто врут. А наши АЭС рассчитаны на просто чертов ад. Да, горит. Да, стреляют. Но горит админкорпус и корпус Г. Там есть чему гореть. Да, могут попасть по блокам. Но, как и писал ранее – максимум нам нужно будет сделать ремонт. Возможно – длительный», – резюмирует Брацюк.
